В статье Дмитрия Сергеевича Лихачева «Статуя Петра Великого Михаила Шемякина в Петропавловской крепости» мы читаем: «Когда – то в Петербурге было довольно много скульптурных изображений Петра. Против Адмиралтейства на набережной стояла скульптура, изображавшая Петра строящим лодку. Рядом была другая: «Петр спасает рыбаков на Лахте». Всего в Петербурге было более десяти скульптур Петра, которые отнюдь не представляли собой памятники Петру, а больше подходили к типу садовых скульптур. Как будто в жанре этих садовых скульптур поставлен и шемякинский «Петр» в Петропавловской крепости. Но озелененный двор Петропавловской крепости не сад. Здесь, в Петропавловской крепости, кругом здания тюрем – казематы, камеры, казармы. Здесь когда-то Петр собственноручно пытал тех, кого считал изменниками и злодеями. «Петр», созданный Михаилом Шемякиным, не может стоять здесь как триумфатор или садовое украшение. Он не стоит на месте, достойном памятника, и здесь нет места для садовой скульптуры.
«Петр» Шемякина не похож на «Петра» Растрелли – отца, стоящего против Михайловского замка, ни на «Петра» Фальконе на Сенатской площади.
«Петр», гордо восседающий на коне против Михайловского замка – торжествующий триумфатор, похожий на Марка Аврелия на капитолийской площади в Риме. «Петр»,вздыбивший своего коня на Сенатской площади, – властный преобразователь гигантской страны, властитель, вздернувший Россию на дыбы.
«Петр» Шемякина – без пьедестала, он не вздергивает Россию на дыбы, – он отправляет изменников на дыбу».
Какой Петр вам ближе? Предложите свою идею памятника Петру Первому?
Памятник Петру I в городе Петровске Саратовской области
Не буду особо оригинальной, если скажу, что из представленных трех вариантов мне ближе Петр Фальконе. Настолько он укоренился как символ Петербурга, как его защитник и хранитель, мистический дух. Его графически-выразительный силуэт на фоне петербургского неба и зданий - неотъемлемая составляющая облика Города, возможно даже композиционный и смысловой центр. Прекрасный памятник в прекрасно выбранном месте.
Монумент лаконичен, здесь нет массы атрибутов и аллегорических фигур. "Гораздо выше личность созидателя" - писал Фальконе. Тем не менее, здесь не столько личность, сколько олицетворение воли, энергии, героизма. Петр идеализируется.
Если вспоминать другие скульптурные изображения Петра (не только в Петербурге), то отмечу Петра Антокольского. Он самодостаточен, величествен, что видно в самой его позе, развороте. Ему не нужны ни конь, ни римские атрибуты, ни аллегории. Он - Петр Великий, и этим все сказано.
Предлагаю свой эскиз памятника Петру. Акцент делаю на воле, фанатичном, с "безуминкой", взгляде. Длинные ноги широко расставлены. Непременно должен присутствовать северный балтийский ветер. В этом Петре - черты Петра Шмаринова и Серова. Он не нуждается в пьедестале, Он должен быть среди нас, как и шемякинский Петр. И стоять ему - на берегу, вглядываясь в дали.
Из всех предложенных скульптурных изображений Петра мне ближе Фальконе. В нем - и сила, и мощь, и неукротимая энергия. Сам скульптор писал: "Я ограничусь только статуей этого героя, которого я не трактую ни как великого полководца, ни как победителя, хотя он конечно, был и тем и другим. Гораздо выше личность созидателя, законодателя, благодетеля своей страны, и вот её-то и надо показать людям. Мой царь не держит никакого жезла, он простирает свою благодетельную десницу над объезжаемой им страной. Он поднимается на верх скалы, служащей ему пьедесталом, - это эмблема побеждённых им трудностей".
"Своего" Петра я вижу в картине В.А.Серова . Его размашистый шаг, его гордый, устремленный взгляд, порывистые движения,мощная фигура порождают мысли о чрезвычайной самобытности русского царя, о масшабности его целей, которые, возможно, не всегда себя оправдывали. Петра I нередко называли "спешащим царем". "Мой" памятник - это фигура царя, спешащего изменить русское бытие, это "летящая вперёд мысль", значительно опережающая думы современников.
"«Петр», гордо восседающий на коне против Михайловского замка – торжествующий триумфатор"
/
/
/
"«Петр»,вздыбивший своего коня на Сенатской площади, – властный преобразователь, вздернувший Россию на дыбы"
/
/
/
"Статуя Петра Великого Михаила Шемякина в Петропавловской крепости"
Какой Петр мне ближе? - Никакой из них. Три Петра - Три стадии. Снова вспоминается Агнивцев и его "Блистательный Санкт - Петербург", где снижается роль Петра. Он обозначается "Петр 1ый". Петр Великий = Петр I (I - носит римские мотивы могущества).
А Петр 1ый - это всего лишь перечисление, это не могущественное лицо. Просто Петр, который в истории России был первым по счету.
Петр рядом с Михайловским замком - Петр, осматривающий свои владения. Столице быть!
Петр - Медный Всадник - это разрушающая сила, вздыбившая, вспенившая город и его жителей, маленьких человечков в образе Евгения.
Петр на территории Петропавловской крепости - это Петр 1ый:
И до сих пор, напружив спины,
На спинах держут град старинный
Сто тысяч мертвых костяков
Безвестных русских мужиков!..
И вот теперь, через столетья,
Из под земли, припомнив плети,
Ты слышишь, Петр, как в эти дни
Тебе аукают они?..
(Агнивцев, "Блистательный Санкт-Петербург")
Мне ближе памятник Царь-плотник, Царь-работяга, строящий вместе с рабочими Столицу, а НЕ:
И взвыли плети!.. И в два счета -
Движеньем Царской длани
(Агнивцев, "Блистательный Санкт-Петербург")
Я не буду оригинальной, но мне нравится памятник Петру, установленный в Выборге. Пётр здесь ещё молод, полон надежд. Автору удалось передать порывистость и силу характера.
Спасибо. коллеги, что каждый из Вас дал визуальный образ "своего Петра". Ни один правитель Петербурга не вызвал такого отклика в сознании художников и скульпторов, как Петр Первый. Очевидно, что волевой, напористый характер царя-камня, царя-основателя именно российской государственности вызывает разноречивые оценки, а вот работника на троне мы все уважаем. Показательно, что ваши памятники отражают уважительное прочтение образа самодержца. Было бы интересно узнать ваше понимание шемякинского памятника. Еще раз благодарю всех за участие в обсуждении. И.Ежова
Каким же можно изобразить Петра современному человеку? Я думаю, что не сделаю открытия в этой области. Но попробую. Для меня Пётр Первый - это прежде всего император, который создал флот и преобразовал армию. Его военные победы - его слава и слава России. Великая победа в Северной войне - это окно в Европу. Пётр писал:«Я принял Россию ручейком, а оставлю ее рекой. Если мои последователи будут разумно направлять судьбы России, то смогут учинить океан, воды которого зальют всю Европу, оставляя без внимания преграды, устраиваемые людьми, чтобы остановить половодье».
Жаль, что сегодня многие забыли эти слова великого государя-реформатора. Да, жёсткий, порой жестокий. Но что поделать, если в этой стране надо быть именно таким, чтобы всё получилось и достичь процветания. Нужно и сейчас быть жёстким правителем. И чтобы потомки помнили об этом, я бы поставила памятник Петру на самом видном месте, где бывает много людей, чтобы они видели его, когда идут на работу и возвращаются домой. Наверное, это место - метро или самая многолюдная улица. Пётр стоит на постаменте-корабле. и смотрит в подзорную трубу вдаль. Одет он в свой камзол, на голове - треуголка, на ногах - ботфорты. Вместо иллюминаторов корабля - барельефы с изображением великих полководцев, последовавших за Петром со своими победами на благо и процветание России: Суворов, Макаров, Ушаков, Кутузов, Жуков.
И вот вновь мы вернулись к неразрешенному вопросу, а именно - кто для нас Петр I? Царь-Божество или царь-Антихрист?
Глупо с моей стороны будет пытаться ответить на этот вопрос однозначно, поскольку на подобные "гомеровские" вопросы однозначных ответов нет. Остается лишь теряться в помыслах-домыслах, а также любоваться теми вечными "ответами", как литературными, так и архитектурными, в которых творцы увековечили своё мнение о Петре.
Из трех предложенных памятников мне, как и многим другим, по душе фальконетовский образ Петра. Знаете, он даже уже не просто по душе, он - в подсознании, в культурном фундаменте личности. "Медный всадник" Фальконе стал символом города, духом практически любого времени, незаменимым очертанием пейзажного Петербурга. Но главное в нем для меня - его движение, отсутствие статичности, контраст плоскостей, простота и энергия ветра. "Гораздо выше личность Созидателя, Законодателя, Благодетеля своей страны и вот ее-то и надо показать людям» - писал Фальконе о своем "Всаднике" на Сенатской площади. Архитектор сознательно создавал его без излишеств, вне окружения аллегорических фигур Добродетели и Славы, ибо пред нами - Царь, а позже - еще и символ величия и воли.
Не могу высказать своего мнения по поводу Петра Растрелли, поскольку не петербурженка и не имела возможности увидеть его своими глазами, однако Петр Шемякина, увиденный мною не раз, оставил в памяти след "большущей своей ноги" и заслуживает комментария.
Позволю себе не согласиться с мнением Дмитрия Сергеевича по поводу сходства с садовыми статуями. На мой взгляд, садовые статуи создавались как предмет любования, наслаждения, вдохновения, они пропорциональны, женственны и изящны, и я совсем не могу представить себе среди этих Амуров, Эротов и Жриц такой памятник такого "неидеального" Петра. Однако в этой "неидеальности" и сущность шемякинсткого царя. Он здесь противопоставлен фальконетовскому царю-Божеству, он не то чтобы Антихрист, нет, но он - не Христос, не Бог, он здесь - человек. Перед нами совсем другая грань великого правителя - его человеческий образ, без пьедестала, без ветреных пространств, даже без парика. Мы смотрим на него и видим Человека, который мог болеть и томиться, который в поте лица часами трудился на верфях и в мастерских, который запросто садился играть в шахматы с простыми матросами, вместе с ними пил пиво и тянул их махорку, но и Человека, подверженного страхам и эмоциям, который мог быть жестоким и беспощадным (как к другим, так и к себе), который полез спасать утопающих, зная, что находиться в холодной воде - смертельно. И я полностью принимаю этот его образ. Более того, на мой взгляд, именно здесь ему и место, в Петропавловской крепости, среди людей, таких, каким он и был сам.
Что же касается моей идеи памятника, то мне очень близко изображение В.А. Серого. Однако, будучи опереженной в этом порыве и не имея возможности так чудесно иллюстрировать свои мысли, как Евгения, прибегну к двум другим рисункам Петра: изображениям А.Бенуа и А.Лысенко. Их Петр - величественен, строг, в его одеждах - ветер, его поза уверенна, но он без пьедестала, он на уровне с людьми, будучи при этом всегда и выше, и дальше. Еще одна важнейшая черта - мы не видим лица, он смотрит вдаль, он будто бы уже не здесь, он - впереди, в будущем, в незабвенном..Так и вспоминаются строки И. Бродского "Великий человек смотрел в окно...и взгляд его сейчас был так далек от этих мест..."
Позвольте выразить признательность за столь основательный и профессиональный комментарий по памятникам. Хотелось бы еще в продолжение разговора заметить, что взгляд Д.С.Лихачева на шемякинского Петра был, пожалуй, самым разносторонним, он, в частности, связывал появление такого Петра с традицией скоморошества, и взгляд на власть через призму юродства рождает образ ее уродства. В Вашем комментарии есть, на мой взгляд, две спорящие друг с другом характеристики: человек и Человек. Не знаю, сознательно ли Вы употребили два написания, но вот именно Человека мне очень сложно увидеть в шемякинском Петре. Царь-плотник, в моем понимании, более соответствует обозначенным Вами характеристикам. Это ни в коем случае не попытка спора, скорее желание поблагодарить столь интересного собеседника.
С уважением, И.Е.
Спасибо большое за такое внимание к моему мнению) Вы абсолютно правы, что в отношении темы "человек-Человек" у меня промелькнула неоднозначная позиция. В первый раз я написала "человек" как синоним "не Бог" и, думаю, придерживалась этой трактовки до конца, но, вероятно, чуть позже мои пальцы сами несознательно (или подсознательно) поставили заглавную букву, просто опасаясь умалить величие Петра) Ведь в случае Петра от человека до Человека - рукой подать да, так сказать, реку переплыть)
Лично мне ближе памятник Петру I – преобразователю, памятник Этьен-Мориса Фальконе на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. Прежде всего, это один из главных символов Северной Пальмиры. Памятник был открыт 7 августа 1782 года. Замечательный по совершенству композиции и мастерству исполнения, памятник Петру I, Медный всадник, справедливо считается одним из высших достижений монументальной пластики XVIII столетия. Замысел скульптора настолько совершенен!!! хотя все понимают, насколько сложно было воплотить идею в скульптуру. Памятник Петру I не повторяет образцов античности и Ренессанса (как это было, например, с Петром у Михайловского замка). Превосходно изображен скачущий конь, поднявшийся на дыбы над крутым обрывом скалы. Основание памятника – гранитный монолит, но весь Петр словно летит вперед! Фигура Петра полна величия и спокойной мощи. Это мне близко и понятно…
А вот таков мой Петр, вполне литературный!!! (А.Толстой, А.С. Пушкин....)
«То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник».
(А.С. Пушкин.)
Добрый вечер. Поделюсь и я своим мнением о шемякинском Петре. Помню свое первое, юношеское впечатление, самую что ни на есть подсознательную реакцию. Выглядит она так: "Что это? Это Петр?! Кто ж так с ним..."
Думаю, нельзя игнорировать это ощущение. Шемякинский Петр для меня (если исключить всякие искусствоведческие мудрствования) - не человек, а "что-то" или "нечто". И это "нечто" появляется как-то вдруг (потому что без пьедестала). И вот идешь ты мимо Комендантского дома, а тут - бац! и глядит! Он, этот Гротеск, мнится мне как застывший Страх и Напряжение, какое-то даже болезненное. Он - как совесть или что-то другое внутри, в душе, возникающее внезапно, именно с такими руками и таким лицом, и допрашивающее (полностью согласна с Д.С. Лихачевым!) жестоко и беспощадно.
А если такой Петр оживет, подобно Медному всаднику?..
Мне ближе памятник Фальконе на Сенатской площади. К сожалению трудно рассмотреть выражение лица Петра. Впрочем памятник привычно воспринимается целиком и на некотором расстоянии. Однако в музее Пушкина на Мойке 12 представлена копия головы Петра этого памятника. И у Петра совершенно удивительный взгляд. Это взгляд поэта, по-моему. Он смотрит не в даль. а в глубину себя и видит там что-то необыкновенное. Никогда не узнать, что именно. Но есть великий Город, объясняющий это видение. Это всматривание Петра в себя напоминает мне взгляд Пушкина на портрете Тропинина из этого же музея.
Что касается памятника работы Шемякина, то у меня нет ощущения, что речь идет о человеке, отправляющем на дыбу. Шемякин очеловечил Петра, снял с него "звание" и земного Бога, и Антихриста. Перед нами человек грешный, но великий. И строгий. Он действительно может спросить. С него-то ведь спрашивали и он отвечал. А каждый ли вопрошаемый сумеет ответ держать перед таким Петром?! Для меня памятник Шемякина бесконечно интересен.
Прекрасная голова! Меня восхищает талант молодого скульптора Мари-Анн Колло, изваявшей этот чудесный портрет и участвовавшей и в остальной работе над монументом.
Если я правильно поняла, выбирать нужно было из трёх предложенных скульптур. Думаю, мне ближе всего памятник Петру Первому на Сенатской площади, потому что в этой скульптуре я вижу идею движения, развития. Не стоит долго почивать на лаврах, жизнь – это движение, порой – спокойным течением, а порой, взвиваясь на дыбы.
Мне бы хотелось видеть памятник Петру Первому – просветителю.
А я поняла, что надо было предложить свой вариант памятника Петру. Прочитайте задание.
Elenka, о своем варианте памятника я написала в последнем предложении. Возможно, надо было описать его подробнее. Мне очень понравилась Ваша идея иллюминаторов-барельефов с изображением великих полководцев!
Я поняла, что задание состоит из двух вопросов. Сначала дается характеристика трёх предложенных памятников, потом вопросы: Какой Петр вам ближе? Предложите свою идею памятника Петру Первому?
Здорово, что здесь оказалась затронутой тема графических и живописных изображений Петра, упомянуты Лысенко, Бенуа, Серов. Я в своем первом сообщении упомянула Шмаринова, теперь выкладываю его работу.